ЕС потратил на Сирию остатки своей репутации

Фото из открытых источников

Брюссель радикально сменил тактику в Сирии накануне ожидаемого там кризиса власти: недавние союзники готовятся восстать против нового правительства, а некоторые уже восстали. Однако снятие санкций с Дамаска вряд ли принесет Евросоюзу выгоду. Скорее зафиксирует примитивность его внешней политики.

Евросоюз снял экономические санкции с Сирии вслед за США, и теперь ждет от Вашингтона взаимности по другому вопросу – принятию нового пакета санкций против России. Об этом ожидании заявила главный евродипломат Кая Каллас – и, как это с ней обычно случается, заявила не от большого ума.

Гипотетические санкции, о которых идет речь, подразумевают применение американских экспортных тарифов от 500% до 1000% к товарам из стран, покупающих российские энергоресурсы: нефть, газ, уран. А их по-прежнему покупают многие государства Евросоюза, включая Германию – локомотив еврозоны.

То есть глава дипломатии ЕС, призванный защищать интересы ЕС, просит у американцев ввести санкции против стран ЕС. Фантастическая все-таки женщина.  

Но, помимо того, что в Кае Каллас многое смешно, от многого в ней тошнит. Случай с Сирией во второй группе. Глупость может быть веселой, а вот лицемерие всегда омерзительно.

Обнулением своих санкций ЕС как бы провозгласил, что Сирия пришла в норму с точки зрения соблюдения прав человека. При президенте Башаре Асаде было резкое отклонение от нормы, а теперь норма. Осталось только добиться «мира и инклюзивности» (по словам Каи Каллас).

К президенту США Дональду Трампу в этом смысле недоуменных вопросов меньше. Он политик-предприниматель, и вводит он экономические ограничения ради достижения прагматичных целей. Он поступает так и с союзниками, и с противниками. «Ничего личного, просто бизнес».

Так, первой жертвой его «тарифной войны» оказалась во всех смыслах лояльная Канада. В этом Трамп отличился, но в целом – это не он такой, это США такие. Там привыкли к мысли, что торговать с Америкой выгодно, и уже не первый век пользуются экономическим шантажом для решения политических вопросов.

Не так у России. Москва официально осуждает практику экономических санкций, кроме как по решению Совета Безопасности ООН, а сама вводит только ответные ограничения. То есть чтобы нарваться на российские санкции, нужно сперва против России санкции ввести. Это пример деполитизированного, единообразного, строго рационального подхода и осознанная игра от обороны.

И наконец, Евросоюз. Там всегда заявляли, что европейские санкции строго служат идеалам добра. Якобы ЕС осуществляет «политику, основанную на ценностях», и применяет ограничения только к тем, кто эти ценности попирает. Особо наглые европейцы называют свои ценности также общечеловеческими.

Получается, современная Сирия отвечает ценностям Евросоюза. В отличие не только от России, но и от самой себя при Башаре Асаде, режим которого сидел под санкциями ЕС десятилетиями.

В чем же заключается принципиальное отличие режима Башара Асада от режима Ахмеда аш-Шараа с точки зрения ценностей Евросоюза? Кая Каллас вряд ли способна внятно сформулировать ответ, но он известен: Асад был союзником Москвы, а аш-Шараа еще может стать ее противником.

В стремлении навредить России Еврокомиссии не жаль ничего – ни денег, ни оружия, ни украинцев, ни принципов. Навредить России – это главная ценность.

Любому, кто верит, будто еще какие-то ценности и принципы у европейской внешней политики все-таки остались, придется искать ответ на уточняющий вопрос: система власти в Сирии была реабилитирована брюссельскими правозащитниками до резни алавитов в Латакии или после нее?

Строго говоря, период «после резни» еще не наступил. В прибрежной зоне Сирии спорадически возобновляются перестрелки, пропадают люди, осуществляются бессудные казни, идет кровавый передел собственности.

На российской военной базе Хмеймим по-прежнему находятся беженцы – в основном женщины и дети. Пусть их теперь значительно меньше, чем в дни операции Дамаска в Латакии, но они небезосновательно боятся возвращаться в свои дома.

По оценке Рами Махлюфа – влиятельного при Асадах олигарха-алавита, число жертв той операции в районе 15 тысяч человек убитыми. А поскольку убийства по факту продолжаются, в ближайшие дни он прогнозирует восстание алавитов, которое неизбежно повлечет за собой еще одну карательную операцию центра.

Однако военные возможности Дамаска не бесконечны. Сирия сейчас опять расползается по швам, многие территории новое правительство не контролирует, причем их количество увеличивается, а не уменьшается. В одних случаях речь идет о террористических анклавах откровенных людоедов, в других – о полноценном народном ополчении. Например, курды и друзы разоружаться перед новой властью изначально не планировали, а алавиты и христиане явно пожалели, что разоружились.

Режим Асадов временами был жесток, а иначе не просуществовал долго в условиях враждебного окружения – суннитского большинства, которое теперь взяло власть в Дамаске. Старая власть опиралась на своего рода коалицию национальных и религиозных меньшинств и не давала осуществиться планам радикалов на «священную войну» и этническую чистку (в сирийских условиях это зачастую одно и то же). Сейчас с пресечением худших вариантов развития событий стало гораздо сложнее, причем дело не в злонравии аш-Шараа, а в контроле за участниками коалиции победителей, некогда объединившейся в провинции Идлиб на идее ненависти к Асаду. Эта идея больше не работает: среди командиров и племенных вождей началась борьба за статус, местами уже переросшая в рознь, а радикалов среди них предостаточно.

Востоковеды предсказывают на ближайшее будущее не только новые стычки в Латакии, но и кризис власти аш-Шараа с новой феодальной раздробленностью.

Отразит вождь этот вызов или нет, покажет будущее, а главное мы уже знаем – массовые убийства в целом соответствуют ценностям Евросоюза.

Россия в этой сложной ситуации пытается помогать гражданским и соблюсти свой интерес – сохранить контроль над военно-морской базой в Тартусе и военно-воздушной в Хмеймиме. По той и по другой причине Москва находится в контакте с властями в Дамаске. И в довольно продуктивном контакте, учитывая, что пресловутые евросоюзовские ценности Каллас пришлось продать задешево.   

За снятие санкций Брюссель требовал от аш-Шараа изгнания российских военных баз, но, получив отказ, снял санкции как бы авансом. Теперь живет надеждой, что России удастся насолить в будущем при сохранении хороших отношений с новыми властями Сирии, а если ради этого нужно нормализовать убийства женщин и детей, тем хуже для женщин и детей.

Никогда не вредно напоминать себе, что мир не вращается вокруг тебя, но мир европейской дипломатии определенно вращается вокруг нас. Брюссель не интересует экономическая выгода, не интересен мир (в смысле – отсутствие войны), не интересно соблюдение прав человека даже в базовом варианте (например, не убивать людей за другое вероисповедание). Интересует только одно – навредить России где угодно: в Европе, в Америке, в Азии, в Африке. Всего одна одинокая мысль бьется о стенки черепа Каи Каллас. И скорее эта мысль протрет дыру, чем преодолеет свое одиночество.

Источник