Как современным киношникам дотянуться до уровня старого кино о войне

Фото из открытых источников

Когда Никулин бросает гранату, ты понимаешь, что это не пожилой актер в гимнастерке, а реальный фронтовик. Причем, не артист с фронтовым опытом, а именно рядовой Некрасов, на которого прет танк. И контуженный Николай Стрельцов совсем не похож Штирлица.

Кино «о войне» в нашей стране – особое кино. Для среднего американца кино о Второй мировой – чаще всего военные приключения, пусть и с элементами трагедии. Для нас Великая Война нечто гораздо более значимое, чем просто историческое событие. Это явление экзистенциального порядка. Вторжение «цивилизованных орд» не просто стало причиной гибели людей, не просто угрожало существованию государства или советской власти. Оно несло гибель всему нашему мироустройству, всей нашей цивилизации. Осуществление планов гитлеровской Европы означало бы исчезновение русских как народа, уничтожение всего, что связывало их воедино, ставило целью рассыпать их на малосвязанные ячейки, разорвать нити, которые соединяли их со всеми народами, входившими в империю, и сшивали лоскутное одеяло России в одно великое полотно. Нас больше не должно было быть. Люди на этой территории, может быть, остались бы. Но народ должен был исчезнуть.

Те, кто снимал то, старое, кино о войне, испытали это дыхание всеобщей смерти на себе. Им не нужно было это объяснять. Их пришли не завоевывать. Их пришли уничтожать. Поэтому они понимали, что заставляло советских солдат стоять насмерть, отбиваться до последнего патрона, грызть горло врагу зубами, ложиться на пулеметную амбразуру и направлять свои самолеты во вражеские колонны. Не какая-то там особая русская лихость, не «большевистский фанатизм», не выдуманный российский фатализм, не пренебрежение своей жизнью. Это было противостояние Тьме. Старое кино несло в себе этот дух сражения не ради славы, а ради жизни на Земле. В каком-то давно забытом черно-белом фильме наводчик «сорокапятки» крутит маховик, глядя на прущий на него танк с крестами на броне. У него в этом фильме роль без слов. Но ты по его бешеным и, одновременно, холодным глазам читаешь, что его семья погибла в Белоруссии, внутри него только пепел и единственная цель в жизни – уничтожить эту Тьму. Сыграть такое может только тот, кто это познал.

Как сегодняшним киношникам дотянуться до «того самого кино»?

«28 панфиловцев». Я не был так поражен, как на «Брестской крепости»– там на сцене рукопашной вцепился в подлокотники кресла так, что потом еле пальцы разжал. Но все же это было сильно. А сейчас понимаю, что даже если на 9 мая его погонят по эфиру – вряд ли сяду смотреть второй раз. Не потому, что не нравится – это правильное и хорошее кино, хоть и небезупречное. Просто... Одного раза хватит.

А вот «В бой идут одни старики» буду смотреть столько раз, сколько увижу на экране. И «Торпедоносцев» буду смотреть столько, сколько покажут. И «Звезду». И «В августе 44-го».

И мне глубоко безразлично, что в «Стариках» герои летают не на боевых «Яках», а на спортивных фанерных самолетиках. Количество и форму заклепок на танках и расположение медалей на мундирах начинают высматривать, когда происходящее на экране пахнет враньем. 

И так эта война сидела в сердцах тех киношников, что ее осколки мимолетно свистели даже в совершенно не требовавших того комедиях. Иван Сергеевич Травкин в исполнении Евгения Леонова, у которого во рту оказалось 33 зуба, на вопросы, ездил ли он в Европу, смущенно говорил, что не ездил, а пешком, в пехоте. А смешной и нелепый Семен Семеныч Горбунков в «Бриллиантовой руке», разглядывая пистолет, задумчиво говорит: «С войны не держал в руках боевого оружия».

А вот «Они сражались за Родину» я смотрел совсем недавно, и в следующий раз посмотрю еще не скоро. Совсем по другой причине. Потому что он рвет душу к чертовой матери в клочья, после него долго не можешь прийти в себя. Это как на фотографию отца смотреть. Слишком больно. Хотя представляю, сколько там потрясающих мелочей. И вот кому в голову придет сказать, что там «танки не той системы»?

От этого фильма болит не так патологично, как от «Иди и смотри», а по-крестьянски спокойно. «Иди и смотри»– страшен. «Они сражались за Родину» – прост. Прост, как жизнь. И как смерть. Потому что на экране не персонажи. Этот вот – дядя Вася с Чеховской, а вон дядька Бучум с Фурмановской, вечно у магазина тусил, ждал, кто угостит, пряча пустой рукав в карман. А вон тот – каптер с роты МТО, один к одному. А этот вот на отца жутко похож. А этот... я что ли? Не, не может быть. Или может?

Когда Никулин бросает гранату, ты понимаешь, что это не пожилой актер в гимнастерке, а реальный фронтовик. Причем, не артист с фронтовым опытом, а именно рядовой Некрасов, на которого прет танк. И контуженный Николай Стрельцов совсем не похож Штирлица.

Поэтому нет сил часто смотреть, как давят танками, утюжат с «Юнкерсов» и вбивают в грунт артиллерией отца, дядьку Бучума, дядь Васю с Чеховской и тебя самого. Или не тебя? Уже и не поймешь.

И все равно, есть и сейчас хорошие фильмы – когда выходишь из зала с мокрыми ладонями и мыслью: «И все равно мы вас, сволочей, порвали в конце концов!» Просто они отличаются от тех, что были раньше. Больше нет на свете тех людей, что видели, как на его мир надвигается Тьма, после которой не будет ничего. И которую надо остановить любой ценой. В том числе, и ценой жизни. Поэтому эти люди больше ничего не напишут, не снимут и не сыграют. Ну, ребят, кто сейчас может вспомнить, какими были мой отец, мой дед, умерший от ран 45 лет назад, дядь Вася с Чеховской и дядька Бучум с Фурмановской? И кто может про них снять?

Вот то-то и оно...

А те, что делают кино о Войне сейчас – другие. Не плохие. Другие. Главное, чтобы они свое дело делали с любовью к тем, кто тогда остановил Тьму. А с любовью сделано что-то или без нее – это всегда видно.

И было бы, наверное, даже хорошо, что больше нет людей, видевших, как на них идет Тьма. И что сейчас снимают фильмы о той Войне, не прочувствовав ее дыхание на себе. Но не получилось. Тьма снова пришла. Да, она сейчас внешне карикатурна, и вместо гитлеров она выбрала для себя ничтожных калласов, фондерляйнов, макронов и бербоков. Но это не значит, что Тьма стала беззубой. Мелкие трусливые псины бывают опаснее настоящих волков в силу своей вынужденной подлости.

И пусть наше кино пока делают те, кто войны не видел и лишь думает о ней. Но в «Ополченском романсе» и «20/21» уже снимаются люди, которые сами, лично заглянули в глаза этой Тьме. Их будет все больше и больше и количество в любом случае перерастет в качество.

Осветить Тьму может только тот, кто прошел через огонь.

Источник