Турция выдала свои мечты о территориях за пределами Сирии

Фото из открытых источников

Из Турции поступил очередной сигнал о желании расширить свое влияние на сопредельные территории – и речь вовсе не о Северной Сирии. Можно встретить мнение, что Анкара в первую очередь ищет доступ к дорогостоящим природным ресурсам. Но эксперты полагают, что налицо попытка Эрдогана реализовать проекты по территориальному укрупнению Турции.

Турция не хочет «тратить еще 60 лет» на решение кипрской проблемы, заявил глава Управления по связям при администрации президента Турции Фахреттин Алтун. Он предложил свой вариант ее решения: вместо попыток каким-то образом заставить греков и турок жить в одном государстве – дать каждому народу по государству. «Пришло время признать реальность на местах: существование двух отдельных народов и двух отдельных государств на острове Кипр», – заявил он.

Напомним, на Кипре столетиями проживало греческое и турецкое население. Разгоревшиеся на острове во второй половине XX века этнические конфликты привели к тому, что в 1974 году на север Кипра вторглась турецкая армия. С 1983 года на этой территории существует не признанная никем, кроме Турции, Турецкая Республика Северного Кипра (ТРСК). Это и есть кипрская проблема, которую Фахреттин Алтун предлагает решить признанием ТРСК мировым сообществом.

И это отнюдь не мнение отдельного турецкого чиновника. Во-первых, работа Фахреттина Алтуна в том, чтобы рассказывать о точке зрения президента Турции Реджепа Эрдогана. Во-вторых, аналогичные мысли сейчас высказывают и другие представители Турции. «Отныне мы будем продолжать стремиться к справедливому решению кипрского вопроса, особенно к признанию ТРСК (Турецкой Республики Северного Кипра – прим. ВЗГЛЯД)», – заявил министр обороны Турции Яшар Гюлер.

Эти заявления, конечно, можно рассматривать и просто как очередное доказательство «развода» Турции с Евросоюзом. Долгие годы ЕС требовал от Анкары решения кипрского вопроса в качестве предварительного условия для членства Турции в Евросоюзе. Причем под решением подразумевал простую передачу территорий Северного Кипра под контроль Южного (то есть греческого). И если сейчас Турции больше не нужен Евросоюз, то нет и оснований идти на какие-либо компромиссы по поводу Кипра.

У Анкары могут быть и другие соображения. «Главный мотив Турции – экономический. Ей нужен контроль над шельфом северной части Кипра. В случае разделения острова это будет шельф не Кипра, а Северного Кипра (турецкого)», – объясняет газете ВЗГЛЯД политолог-тюрколог Яшар Ниязбаев. А на этом шельфе расположены значительные газовые месторождения, которые Турция сейчас пытается бурить и за которые подпадает под санкции со стороны Евросоюза.

Однако в наибольшей степени перед нами свидетельство резкой активизации внешнеполитической турецкой экспансии, которая перешла на качественно новый уровень – от использования экономических инструментов к территориальному расширению.

Идеологически эта экспансия основывается на трех китах – панисламизме (Турция позиционируется как лидер всех мусульман), неоосманизме (восстановление влияния страны на пространстве бывшей Османской империи) и пантюркизме (Турция – лидер всех тюркокультурных народов). Наиболее активно продвигались два последних.

«Главный посыл этих идеологий – обобщающий. Сближающий страны с современным турецким государством. По форме же они разные, как и по географии. Турция использует неоосманизм и пантюркизм как геополитические стратегии влияния в различных регионах. Если пантюркизм служит инструментом расширения влияния в Центральной Азии, то неоосманизм применяется для укрепления позиций в арабских странах и на Балканах», – отмечает Яшар Ниязбаев.

До недавнего времени Турция продвигала там свои интересы через экономику, однако сейчас турецкая экономика находится в системном кризисе. С другой стороны, успех Анкары в деле свержения Башара Асада и расширение зоны оккупации Северной Сирии породили у турецких властей надежды на то, что расширять влияние можно и за счет территорий.

И вот уже Реджеп Эрдоган открыто ностальгирует по карте Ближнего Востока до Первой мировой. Например, говорит, что если бы не та война, то Алеппо, Хама, Дамаск и Ракка были бы турецкими территориями. При этом не исключено, что некоторые из них будут – турецкие эксперты в массе своей говорят о том, что зону оккупации в Сирии нужно не только сохранять, но и расширять.

Поэтому не исключено, что попытка добиться признания Северного Кипра, взять под контроль Северную Сирию – это не отдельные оппортунистические шаги, а именно что новая стратегия Эрдогана. Стратегия по максимальному расширению влияния на сопредельные территории. Если удастся – вплоть до аннексии.

«Сейчас и османизм, и пантюркизм — это попытка извлечь из прошлого какую-то идеологическую обертку для проектов по укрупнению Турции», – объясняет газете ВЗГЛЯД глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович. Если это действительно так, то одним из выгодоприобретателей этой экспансионистской стратегии может стать Россия. По целому ряду причин.

Во-первых, далеко не все арабские страны рады активизации неоосманизма. Они о периоде владычества Османской империи вспоминают без всякой ностальгии – османы всячески притесняли местное арабское население. Поэтому чем активнее будет Турция, тем больше она будет консолидировать против себя Ближний Восток. А значит и ей, и ближневосточным странам нужно будет налаживать отношения с Россией – важнейшим гарантом безопасности и поставщиком вооружений.

Во-вторых, далеко не все среднеазиатские страны будут рады активизации пантюркизма. «В рамках этой идеологии Турция заявляет, что нет никаких казахов или узбеков, а есть казахские и узбекские турки, которых нужно лишить собственного языка и истории, после чего ассимилировать в качестве турок, превратив их страны в турецкие колонии», – говорит Никита Мендкович.

До недавнего времени Турции удавалось проводить в этих странах некоторые мероприятия в рамках пантюркизма (например, продвигать идею единого алфавита), однако местные элиты шли на такие уступки по причине желания получить турецкие инвестиции и диверсифицировать внешнюю политику. Сейчас же, когда денег у Турции немного, а внешнеполитическая линия Анкары становится все более агрессивной, интерес к пантюркизму явно упадет, что позволит лучше защитить российские интересы в Средней Азии.

Наконец, в-третьих, России выгодно, чтобы пассионарность Турции растрачивалась на в принципе недостижимые цели. То есть пантюркизм и неоосманизм.

«В современных условиях и то и другое является утопией. Османизм банально исторически устарел. Пантюркизм не учитывает реалий – тем же туркам и узбекам приходится общаться через переводчиков, поскольку различия в языках едва ли не большие, чем между русским и болгарским», – говорит Никита Мендкович.

Особенно это важно в случае с пантюркизмом, на основе которого Турция сейчас пытается создать свой собственный евразийский интеграционный проект. Который, между прочим, является конкурентом российскому. Ведь – при всех его сложностях – российский проект основывается на не какой-то идеологии подчинения, а на экономической составляющей. И до тех пор, пока турки будут гоняться за устаревшими идеологическими штампами, у России будет время для того, чтобы убрать из своего интеграционного проекта все сложности.

К счастью, на это нужно куда меньше времени, чем 60 лет.

Источник