Так кто стоял у истоков российской археологии?

Осознанный интерес к вещественным древностям среди российских правителей мы встречаем только начиная с Петра I, не случайно и то, что время его правления стало и временем зарождения отечественной археологии. Ряд указов и распоряжений великого реформатора России положил начало целенаправленным поискам, коллекционированию и описанию древних вещей и памятников.

Указ от 13 февраля 1718 г. гласил:

«…Ежели кто найдет в земле или воде какие старые вещи… также какие старые подписи на каменьях, железе или меди , или какое старое и ныне необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно, також бы приносили…».

Еще ранее, в 1714 г., была создана Кунсткамера — первый российский музей, куда и стали поступать подобные находки. В 1715 г. уральский промышленник А. Н. Демидов преподнес по случаю рождения наследника престола цесаревича Петра Петровича супруге Петра Екатерине коллекцию «бугровых сибирских вещей». Эти находки заинтересовали царя, и он отдал распоряжение сибирскому генерал-губернатору о поиске подобных вещей для Кунсткамеры. В январе 1716 г. губернатор М. П. Гагарин, выполняя это распоряжение, прислал десять золотых вещей, а в декабре того же года — 122 предмета, которые составили основу знаменитой Сибирской коллекции Петра I.

В 1721 г. последовал указ сибирскому губернатору А. М. Черкасскому о запрещении переплавлять найденные в могилах старинные золотые вещи и о присылке их в Берг-коллегию для доклада царю. По личной инициативе царя в Сибирь была направлена научная экспедиция под руководством Д. Г. Мессершмидта,в задачи которой в том числе входил и сбор сведений о памятниках старины, и сбор древних вещей. Эта экспедиция провела одни из первых раскопок курганов с научными целями на территории Российской империи.

Петр хорошо знал о местах находок костей мамонта под Воронежем и в 1701 г. показывал их голландскому путешественнику Корнелиусу де Брюнну. А отправляясь в персидский поход, император побывал на Волге в Булгаре и осмотрел руины древних памятников, следствием чего стало распоряжение об их охране и реставрации. После вступления русских войск в Дербент Петр распорядился произвести обмеры древних укреплений и скопировать надписи. Конечно, эти меры преследовали не только познавательный, но и политический интерес — было важно подчеркнуть лояльность к мусульманским святыням.

Петр I положил начало покупке древностей за рубежом. При нем и по его распоряжению в Россию были доставлены первые античные статуи и среди них такой шедевр, как Венера Таврическая.

Эти традиции собирательства художественных произведений древности были продолжены и другими русскими монархами.

Собрания Екатерины II положили начало крупнейшему музею России — Эрмитажу. Ее собрание гемм насчитывало более 10 тыс. экземпляров. Самое значительное приобретение было сделано в 1787 г. покупкою коллекции герцога Луи-Филлипа Орлеанского, считавшейся одной из лучших в Европе. В последующие годы были приобретены геммы из коллекции принца Конти, художника Ж.-Б. Казановы, собрание И. Франца, хранителя Венского Кабинета древностей. В 1785 г. Екатерина II купила коллекцию древней скульптуры, собранную на протяжении многих лет английским банкиром Д. Лайд-Брауном.

Эрмитажные собрания продолжали пополняться и при наследниках Екатерины II.

В 1805 г. большое собрание античных гемм подарил Александру I дипломат Н. Ф. Хитрово, бывший представителем России во Флоренции, а в 1814 г. в качестве дара Александру I от Жозефины Богарне в Петербург прибыла жемчужина эрмитажного собрания гемм — камея Гонзага.

В 1818 г. император Александр I посетил Керчь, где ему были показаны раскопки на горе Митридат, открытые склепы и гробницы, а также коллекции, собранные Полем де Брюксом. Все это понравилось императору, и он повелел де Брюксу проводить дальнейшие раскопки и наградил его бриллиантовым перстнем.

Еще ранее, в 1804 г., Александр выделил 2 тыс. руб. из средств своего Кабинета на поездку в Северное Причерноморье хранителя I-го отделения Эрмитажа Е. Е. Келлера. По возвращении из этой поездки Келлер поднес императору собранную коллекцию античных монет и других древностей, за что получил 1800 руб. и перстень.

А в 1822 г. по результатам новой экспедиции Келлера в Крым было издано специальное распоряжение «О средствах к сохранению древних достопамятностей Тавриды» и выделено на эти нужды 10 тыс. руб. Это первый в России случай выделения значительных средств на охрану древних памятников.

Немалое внимание вопросам охраны и изучения древних памятников истории и культуры уделял Николай I. Уже в самом начале его царствования, в 1826 г., последовал циркуляр всем губернаторам с требованием о доставлении сведений о древних памятниках архитектуры и воспрещении разрушать их.

В течение его тридцатилетнего правления неоднократно принимались подобные постановления, особое внимание Николай обращал на памятники русской истории и культуры.

В 1830 г. императору были представлены великолепные находки скифских вещей, сделанные в кургане Куль-Оба близ Керчи. Они настолько заинтересовали царя, что он повелел продолжать раскопки и выделил на их проведение ежегодные денежные средства. Собственно с этого времени начинается история целенаправленных и постоянных археологических раскопок в России, финансируемых правительством.

В 1854 г. на средства, выделенные императором из сумм своего Кабинета (почти 30 тыс. руб.), было осуществлено роскошное трехтомное издание «Древности Босфора Киммерийского, хранящиеся в Императорском музее Эрмитажа», которое содержало описание и рисунки всех наиболее значимых и интересных вещей, найденных в ходе этих раскопок. Тираж издания составил всего 200 экземпляров, и книга рассылалась в качестве подарков иностранным королевским дворам, музеям и обществам.

Во время заграничных путешествий российские монархи нередко посещали крупнейшие европейские музеи, собрания древностей и раскопки.

Так, в 1845 г. Николай I почти целый день провел на раскопках Помпей, и ему были преподнесены в дар неаполитанским королем все предметы, найденные в этот день в присутствии коронованных особ. В составе этой коллекции, поступившей в Императорский Эрмитаж, особым шедевром являлся бронзовый бюстик юного Калигулы, служивший гирей ручных весов.

В царских резиденциях появляются здания и интерьеры, оформленные в «помпеянском» стиле. Это «Царицына дача» в Петергофе, где в пол столовой была вмонтирована подлинная мозаика из Помпей, некогда подаренная Наполеону, или «Дворец Лейхтенбергских» в Сергиевке. Посещал император и Керчь, где ему были поднесены хлеб-соль на «серебряном блюде царице Рискупорис», найденном в 1837 г. в гробнице т. н. супруги боспорского царя Рискупорида II.

По инициативе Николая I произошло и заметное пополнение «антиками» эрмитажных собраний: в 1830 г. в Варшаве была приобретена ценная коллекция гемм, принадлежавшая археологу К. Веселовскому; в 1834 г. свыше тысячи античных ваз и множество бронз и терракот было куплено у римского антиквара Пиццати; в 1852 г. более 300 ваз и 54 скульптуры были приобретены из собрания графа И. С. Лаваля.

На эти и другие не менее ценные приобретения было истрачено несколько сот тысяч рублей, что по тем временам составляло громадную сумму. Приобретенный лично царем участок земли для раскопок в Риме на Палатинском холме был уступлен папскому правительству за несколько античных статуй, бюстов и барельефов. Известно, что Николай I много времени уделял «своему императорскому Эрмитажу», который с 1852 г. приобрел черты публичного музея, постоянно вмешивался в его дела, зачастую определяя, где и как должна была быть выставлена та и или иная вещь или картина.

Самое крупное и ценное приобретение античных памятников, включающее в себя около сотни скульптур и больше 500 расписных ваз, происходящих из коллекции маркиза Д. Кампана, было сделано в 1861 г. по распоряжению уже следующего императора Александра II. А в 1864 г. он приказал приобрести для Эрмитажа за 6 тыс. руб. находки из скифского кургана Хохлач, раскопанного вблизи Новочеркасска.

В царствование Николая I в Петербурге было учреждено Археолого-нумизматическое общество (с 1851 г. — Русское археологическое общество), которое получило наименование «Императорское», а его председателем был утвержден зять императора — муж его любимой старшей дочери Марии герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Это назначение не было случайным, т. к. герцог имел даже опыт самостоятельных археологических раскопок в Египте — «между Сфинксом и Великой пирамидой». В ходе этих работ были найдены саркофаги членов семьи царя Амасиса, поступившие в 1852 г. вместе с несколькими другими предметами из его коллекции в Императорский Эрмитаж, украсив собой собрание египетских древностей. (Они до сих пор встречают посетителей, входящих в зал, посвященный Древнему Египту).

Несмотря на эти широко известные факты, горе-конспирологи продолжают обвинять российских императоров во всех смертных грехах, и прежде всего - в "фальсификации истории и уничтожении артефактов" с целью... цель пока выяснить не удалось, да и какая, собственно, разница? Ведь если у человека неправильный % "русской крови", то ничего хорошего от него (по определению) ждать не приходится, правда же?

Вот скажем, у Иосифа Виссарионовича Сталина, Лаврентия Павловича Берия и целого ряда наркомов процент был явно неправильный. Наверное, всем любителям "ведически-арийской Руси" надо бы, грубо говоря, заткнуться с восхвалением этих деятелей? Однако, за счет биографических перепостов на Конте так легко нагоняется карма! И кстати, что там с гаплогруппой у героев войны и тыла - всех успели проверить?

А если серьезно - то надо быть абсолютно бездарным вруном, чтобы основателей музеев и крупнейших коллекционеров России объявить врагами русской истории и культуры.

Собрать и открыть для публики бесценную коллекцию антиков - довольно странный способ "уничтожения артефактов", вы не находите?

Источник