Как Китай рассчитывает с российской помощью достичь «стратегической стабильности» с США

Обозреватель Матье Дюшатель пишет, что общность амбиций по смене международного порядка и озабоченность ядерным балансом сил с США помогают Китаю получить от России все, что ему требуется, в противостоянии с Америкой.

Может ли Россия, укрепляя китайское ядерное сдерживание США, подорвать собственное ядерное превосходство перед Пекином?

Именно на это прозрачно намекнул президент России Владимир Путин на заседании дискуссионного клуба «Валдай» на прошлой неделе.

«Не знаю, большой тайны, наверное, не открою, все равно это станет ясно: мы сейчас помогаем нашим китайским партнерам создать систему СПРН — систему предупреждения о ракетном нападении. Это очень серьезная вещь, которая капитальным, кардинальным образом повысит обороноспособность Китайской Народной Республики. Потому что сейчас такую систему имеют только США и Россия», — заявил российский лидер.

Системы раннего предупреждения о ракетном нападении обнаруживают пуски ракет и прогнозируют их траекторию при помощи наземных радаров большой дальности и космических средств. Они могут выступать в паре с ПРО, но остаются пассивной системой без наступательных возможностей.

Некоторые российские аналитики предполагают, что поддержка Китаю скорее всего сосредоточена на радарах, а не на космических средствах, и, вероятно, включает в себя сложные системы управления, которые предотвращают помехи или взлом радиолокационных станций внешними силами.

Из заявления Путина следует, что о российской поддержке китайского проекта, чьи контуры не вполне ясны, вскоре появится дополнительная информация.

Но откровения Путина указывают и на глубоко въевшиеся среди китайского руководства страхи насчет надежности средств ядерного сдерживания.

В своей книге «Приливы перемен» исследователь Центра Карнеги и Университета Цинхуа Тон Чжао приводит китайскую оценку, согласно которой первый обезоруживающий удар США выдержат лишь 5-10% китайских сил сдерживания.

Реальная оценка огласке, разумеется, не подлежит, но справедливо предположить, что над Пекином довлеет чувство уязвимости.

Китай последовательно модернизирует каждое из звеньев своей триады сдерживания — наземные ракеты, стратегические ракеты и баллистические подводные лодки — чтобы преодолеть уязвимость перед лицом подавляющего превосходства Америки в разведке, слежке и рекогносцировке.

Часть вооружений, показанных на прошлой неделе в Пекине во время военного парада, посвященного 70-летию КНР, — например, гиперзвуковые баллистические ракеты и мобильные баллистические ракеты на твердом топливе, которые снижают необходимость строительства шахт, — разработаны специально ради гарантированного возмездия.

Китайской заинтересованностью в дальнейшем развитии отношений с Россией движут объективные слабость и несовершенство. Кроме того, Китай разделяет одержимость России «глобальной стратегической стабильностью».

Как сказано в недавнем совместном заявлении, выпущенном в июне 2019 года, стороны пытаются всячески противостоять «стремлению заручиться стратегическими преимуществами в военной сфере в попытке обеспечить абсолютную безопасность и получить неограниченные возможности для военно-политического давления на страны-противников».

Их главная головная боль — разработка и развертывание ПРО США. Но есть и другие соображения. Например, что если договор СНВ между США и Россией, чей срок действия истекает в 2021 году, так и не будет продлен?

США (и Россия) смогут развертывать ядерное оружие вне нынешнего предела в 1 тысячу 550 боеголовок, а это повысит риск гонки вооружений и усилит чувство неполноценности Китая.

Сокращая разрыв между разведкой Китая и США, система раннего предупреждения укрепит уверенность Китая в надежности своего ядерного сдерживания. И снабдит его новыми стратегическими вариантами.

Не отказываясь от доктрины неприменения ядерного оружия первым, Китай сможет перейти к концепции ответно-встречного удара. Вместо того, чтобы сулить ответный удар, уже понеся ущерб, Китай будет сигнализировать о мощности и намерении нанести удар незамедлительно после обнаружения атаки.

С точки зрения Пекина императив ясен: исключить из американской стратегии вариант обезоруживающего первого удара, который уничтожит весь ядерный арсенал Китая. Можно ли считать это китайской трактовкой «стратегической стабильности»? Не совсем понятно.

Язык Китая оборонительный. Приоритет в том, чтобы лишить США возможности использовать свое господство на «лестнице эскалации», чтобы диктовать условия во время кризисов. Но именно здесь оборонительный язык Китая пересекается с более наступательными соображениями.

Без «стратегической стабильности» китайские возможности в Тайваньском проливе и в конфликтах, которые могут привести к конфронтации с США, ограничены. Паритет же значительно укрепит способности Китая проводить более наступательную политику.

С тех пор, как Советский Союз всерьез рассматривал возможность нанесения ядерных ударов по китайским ядерным объектам в Синьцзяне минуло пятьдесят лет. Владимир Путин назвал сотрудничество с Китаем «союзническими отношениями в смысле многопланового стратегического партнерства».

То обстоятельство, что все три китайско-российских союзных договора (от 1896, 1945 и 1950 гг.) закончились предательством России, подталкивает Китай к осторожности. В самом деле, Китай скорее заинтересован не в формальном альянсе, а в конкретной поддержке ряда своих приоритетов — военных программ, энергетики, идеологической борьбы с либеральными ценностями…

Общность интересов перевешивает исторический багаж. В центре китайского мировоззрения лежит «стратегическая стабильность», концепция в области контроля над вооружениями времен «холодной войны». Россия готова укрепить Китай в его соперничестве с США. Но это дорого ей обойдется: разрыв между самой Россией и Китаем стремительно растет.

Идеологическое сближение, стремление изменить международный порядок и искренняя озабоченность будущим ядерным балансом сил с США помогают Китаю получить от России все, что ему нужно.

Матьё Дюшатель

Источник