Страна несбывшихся возможностей

Я помню мечты своего детства. Я кем-то хотел стать, как и большинство моих сверстников. Я мечтал о великих свершениях, а по сути о том, чтобы быть кому-то быть нужным: людям, стране, всему миру. Я хотел быть героем своего времени и я мог им стать. Учёным, режиссёром, простым рабочим. Но потом пришла перестройка, и мои мечты куда-то исчезли. Жизнь превратилась в банальное выживание, какой-то отчаянный бег без цели. Деньги, бизнес и карьера. Во всём этом нельзя обнаружить смысл охватившей меня суеты. Зачем я живу? Какова моя цель? Её нет. Я превратился в биоробота, который мечется в поисках топлива...

Украинские учёные опять вышли на митинг протеста. На плакатах надписи: «Без науки у Украины нет будущего». Какой бред. Где промышленные предприятия, на которых будут воплощаться в жизнь результаты труда учёных? Где рынок сбыта для произведённой продукции? Всё то, чем славилась Советская Украина за годы независимости, пришло в упадок. Мы практически перестали производить высокотехнологическую продукцию. Доживаем. Доедаем. Допиливаем. Скоро будет финал. Кому нужна украинская наука, кроме самих учёных?

Российский рынок для украинских предприятий практически утерян и можно смело сказать — навсегда. Россия проводит политику импортозамещения. Неудивительно. Украина крайне нестабильный партнёр. Неважно, какой будет власть в Киеве через год или два. Ещё чуть-чуть, и новые предприятия навсегда избавят россиян от украинских смежников. Это значит, что сотни тысяч украинцев останутся без работы и будущего.

На Западе украинская продукция тоже никому не нужна. У наших западных партнёров есть своя промышленность и свои рабочие, которых надо кормить. У них есть Айрбас и Боинг, Фольксваген и Мерседес. Ничего личного. Просто бизнес. Им нет до нас дела. В лучшем случае, Украина дня Запада такой же рынок сбыта продукции, как одна из стран Африки.

Детский сад. Школа. Институт. Тупик. Мы штампуем людей с высшим образованием, но ни разу не задумывались о том, что они будут делать, когда вырастут? Нам без разницы. Многие до сих пор верят в перестроечную мантру о волшебной руке рынка, который всё расставит по своим местам. Однако я помню костлявую руку этого рынка.

Я помню, как разваливался научно-исследовательский институт на котором я начинал свою трудовую карьеру. Перестройка. Конверсия. НИИ работавший на космос начал выпускать какие-то кастрюли. Появились фирмы-прилипалы, которые гнали этот ширпотреб на внешний рынок. Институт умирал медленно. Молодые, перспективные учёные подались на «базар». Челночный бизнес. Польша-Украина, Украина-Польша. Тогда казалось, что весь этот «купи-продай» очень скоро сойдёт на нет. Переживём. Не пережили.

Мой товарищ, выпускник знаменитого киевского политехнического института с красным дипломом спился на базаре. Рюмка за рюмкой и нет молодого, подающего надежды учёного. Сегодня, он всё так же стоит на «Петровке» (базар в Киеве) и торгует каким-то хламом. И он стал таким же хламом, который продаёт. Рынок всё расставил по своим местам.

Всем по барабану, что происходит в стране. Два года назад с каким-то тупым восторгом украинцы приветствовали подписание Соглашения об ассоциации с ЕС. Пропаганда твердила — на Украину придёт дешёвая и качественная продукция из Европы. Никто не задумывался о том, что станет с украинскими производителями, которые не смогут выдержать конкуренции. Украинцам хотелось дешевизны. Плевать на соседа, который останется без работы и средств существования. Выбор сделан. Качественная продукция из Европы — это так называемый «секондхенд».

Общество распалось. Атомы и молекулы. Каждый хочет выжить поодиночке, но умираем мы все в одной стране и все вместе. На момент распада Советского Союза нас было 52 миллиона. В настоящий момент нас стало меньше сорока. Это ещё оптимистичная оценка. Она не учитывает всех тех, кто выехал на заработки за рубеж в Америку, Европу и Россию. Многие украинцы никогда не вернутся домой, поскольку на Родине для них нет места. Да и те, что остались, обречены вымирать, как дикие кролики, выжравшие подножный корм.

Таких как я на Украине часто называют совками или имперцами. Мы вроде бы тянем всё общество куда-то назад в прошлое. Мы хотим огромной страны, огромных строек. Нам не хватает большой науки, большой промышленности, большого театра и вообще чего-то большого. Нам не хватает возможностей. Нас не устраивает тот хутор, в который за двадцать пять лет независимости превратилась страна. На хуторе академий не бывает. Наука, промышленность, искусство хутору тоже не нужны.

Вспоминаю, начало 80-х годов прошлого века, популярная фраза среди наших родителей «мы не пожили, пусть поживут наши дети». Я и есть этот самый ребёнок. Я не пожил. У меня не получилось. И теперь уже я, мечтаю о том, чтобы хотя бы пожил мой ребёнок. Я хочу, чтобы у него был шанс кем-то стать. Чтобы он не стоял на базаре, торгуя каким-то хламом, а сделал хоть что-то стоящее в этой жизни. Я хочу, чтобы у моего ребёнка всё получилось здесь — в моей стране, которую бездарно профукал я.

Открывая свой старый фотоальбом мне трудно найти в нём себя. Светлая безмятежность покинула моё лицо. Я стал другим. Меня беспокоит настоящее, и я ничего не знаю о будущем. Его просто нет, а мой «вишнёвый сад» давно превратился в пустырь.

Автор: Сергей Белов

Источник