Великое отступление русской армии стало предвестником катастрофы 1917 года

14 июля 1915 года германские войска приблизились к Новогеоргиевской крепости. В течение нескольких последующих дней германская авиация проводила активную воздушную разведку крепостного района, а затем подошедшие войска приступили к окружению и подготовке осады. Осаду Новогеоргиевска возглавил опытный военачальник, генерал-полковник Ганс Гартвиг фон Безелер, прославившийся покорением Антверпена. Под его началом находилась армейская группа «Безелер». В неё первоначально входили 14-я дивизия ландвера XVII резервного корпуса и сводный корпус Дикхута, а также резервная бригада Пфейля, 21-я и 169-я бригады ландвера — всего 45 батальонов пехоты. Армейская группа «Безелер» имела в наличии 84 орудия тяжелой артиллерии. Главной ударной силой германского осадного корпуса были знаменитые «Большие Берты» — мортиры калибром 420 мм и весом 42,6 тонн, при дальности стрельбы в 14 км и массе снаряда в 900 кг. На начало войны «Берты» были одними из крупнейших осадных орудий. 

Германские войска окружали Новогеоргиевск осторожно и незначительными силами. Однако командование русской крепости никакой активности не проявляло, не мешая противнику окружать Новогеоргиевск. Пользуясь этим, германские силы планомерно, подтягивая артиллерийские батареи, окружали Новогеоргиевск, занимая один за другим передовые укрепления. 22 июля 1915 г. командование 1-й русской армии решение о подрыве фортов Зегржа, Дембе и Бельямин. Однако нехватка пироксилина и характерные для тогдашней русской армии кавардак и неразбериха привели к тому, что не смогли уничтожить даже свои форты. 

Весьма печальная картина о ситуации в русской армии вырисовывается в донесении начальника штаба 1-й армии генерал-лейтенанта И. З. Одишелидзе: «Бельяминовский форт к уничтожению не подготовлен: сделаны расчеты, высверлены скважины, проложена сеть, но нет ни пироксилина, ни пороха, ни забивки». Для взрыва укреплений в Дембе войскам 1-й Туркестанского корпуса, находившегося в арьергарде на позициях между Буго-Наревом и Вислой, было передано 500 пудов пироксилина вместо необходимых 800, но и те по указанию командования были возвращены в крепость Новогеоргиевск. Зегрж вовсе не дождался взрывчатки.

24 июля пал Пултуск, и германские войска начали переправляться через реку Нарев. Тогда же русское командование приказало в ночь на 25 июля отводить 28-й армейский и 1-й Туркестанский корпуса. 5 августа подчиненный Безелеру генерал Вестергаген получил приказ обложить Новогеоргиевск с юга. В тот же день был начат обстрел передовых позиций фортов Дембе и Зегрж. Обороноспособность этих позиций, разоруженных ещё до войны, была весьма небольшой и уже в ночь с 6 на 7 августа они были оставлены. Окружение Новогеоргиевска было почти завершено. Русские войска переправились через Нарев, бросив не только передовые форты, но и весь правый берег реки. К 11 августа германские войска заняли форт Бельямин. 

В результате отряд Вестергагена и 169-я бригада ландвера, разделенные Вислой — с юга, 21-я бригада ландвера и бригада Пфейля — с северо-востока, 14-я дивизия ландвера с севера и корпус Дикхута — с северо-запада — к 10 августа замкнули вокруг русской крепости кольцо окружения. Тогда же немцы провели авиационную бомбардировку крепостных укреплений. 

Полная пассивность русского командования позволила противнику занять серьёзные укрепления без особого сопротивления. Освобождённые при очистке передовых укреплений силы не были использованы для помехи противнику в деле обложения крепости. Не было организовано ни контратак против наступавшего врага, включая ночные нападения, ни артиллерийских засад, ни других активных действий. Фактически противодействие противнику оказывала только базировавшаяся в Яблоне авиационная эскадра. 

Германское командование, заметив пассивность русских, приняло рискованное решение отказаться от правильной осады и взять крепость ускоренной атакой, организовав массированный удар в одном направлении при поддержке артиллерийского огня из тяжелых и сверхтяжелых орудий. Германское командование особенно надеялось на мощь артиллерии, которая должна была окончательно деморализовать пассивный и немногочисленный, по мнению германских генералов, русский гарнизон. Направлением главной атаки немцы выбрали сектор, образованный протоками рек Вкра и Нарев, так как через него проходила железнодорожная ветка, обеспечивавшая подвоз боеприпасов. Фронт атаки составлял всего 4 километра и здесь немецкие войска поддерживал подавляющий огонь 35 батарей. Артиллерийскую подготовку и атаку Новогеоргиевска германским войскам облегчил, как уже отмечалось выше, захват схем оборонительных укреплений Новогеоргиевской крепости после гибели инженера Короткевича.

Таким образом, германцы решили взять огромную крепость с ходу, без постепенной осады. Направление их атаки было очевидным — вдоль железнодорожного пути, по которому подвозили тяжелые оружие и боеприпасы. Если бы гарнизон Новогеоргиевска был в боеспособном состоянии, и его возглавлял решительным военачальник, германцы могли оказаться в тяжелом положении. 

На рассвете 16 августа 1915 г. германские войска приступили к общей атаке фортовых групп XV «Царский Дар» и XVI. Мощный натиск, поддержанный подавляющим огнем артиллерии, увенчался успехом. Германские атакующие группы проникли в укрепления фортов XVa и XVb. При этом немцы смогли побиться успеха довольно небольшими силами — 5-я и 6-я роты Саксонского полка ландвера взяли форт XVa на правом фланге «Царского Дара», хотя и понесли серьёзные потери. То есть две роты ландвера дневной атакой смогли захватить мощный форт крепости. 

Однако, несмотря на успехи германских войск, крепость могла ещё долго оказывать сопротивление. Германская пехота в попытках точечных прорывов несла большие потери. Соотношение сил было в пользу обороняющихся. За три дня ожесточённых боев германцы ценой большой крови взяли только 2 форта из 33. Постоянно растущая мощь артиллерийского обстрела не причиняла русским казематированным укреплениям существенного вреда, так как укрепления огромной крепости могли выдерживать попадания тяжёлых снарядов калибром до 420 мм. Видимо, даже при такой пассивной обороне русская крепость могла ещё держаться. Германскому командованию пришлось бы отказаться от тактики быстрой атаки. 

Огромную роль в такой ситуации играла личность коменданта крепости. Как уже выше отмечалось, комендант Бобырь не был воином. Быстрое падение двух фортов оказало на генерала Бобыря очень сильное негативное впечатления, сгладить которое не смогло даже успешное отражение германской атаки 17 августа. Находясь в полной растерянности, в ночь на 18 августа он отдал приказ очистить фортовые группы XV и XVI. Это решение имело катастрофические последствия. Русские войска оставили пять фортов, и отступили к внутренней линии фортов. Ликвидировать брешь во внешней линии фортов было уже нельзя. Германцы получили возможность подтянуть артиллерию и обстреливать центральные форты Новогеоргиевска. Ландвер получил плацдармы для развития наступления. Отступающие силы русского гарнизона утратили возможность организовать оборону на промежуточной позиции на р. Вкра. Моральный дух всего гарнизона была очень сильно подорван. 

Менее чем через сутки после приказа очистить фортовые группы XV и XVI Бобырь принимает решение об эвакуации фортовых групп X-XIII. Хотя никаких объективных причин оставлять эти укрепления не было. Германские войска на рассвете 19 августа заняли 10 оставленных русскими фортов и уже к полудню вышли к внутренней оборонительной линии. С северных подступов ядро крепости, переполненное почти полностью деморализованными войсками, обороняли только три форта (I, II, III-й). Падение крепости стало неминуемым. 

Таким образом, вместо активно и длительной обороны крепости, а для этого были все ресурсы — живая сила, артиллерия и мощные укрепления, Бобырь своими предательскими действиями, при полном попустительстве других старших командиров (среди офицеров существовал план ареста Бобыря и избрания другого руководителя обороны, но остался благим пожеланием), привел к падению Новогеоргиевской крепости. 

Чтобы не допустить захвата врагом штандартов и секретной документации, летчики организовали эвакуацию. Отважные авиаторы пролетели над территорией противника 200 километров и опустились у Белостока. Подпоручик К. К. Вакуловский, штабс-капитан Ю. М. Козьмин , штабс-ротмистр А. Н. Ливотов, штабс-капитан И.И. Масальский и другие храбрые русские летчики спасли знамена ряда частей, регалии и некоторую часть секретных документов. 

Тем временем германские войска продолжили наступление и в течение нескольких часов взяли форты III и II. К вечеру 19 августа германцы вышли к внутреннему кольцу укреплений. Генерал Бобырь, сочтя дальнейшее сопротивление бесполезным, сдался в плен, был доставлен в главную квартиру фон Безелера, где ночью подписал приказ о сдаче крепости, мотивированный нежеланием «дальнейшего кровопролития». 

Артиллерийский обстрел крепости продолжался и после того, как в ночь с 19 на 20 августа комендант Бобырь перебежал и подписал преступный приказ о сдаче крепости. Перед этим комендант приказал войскам гарнизона собраться на площади и сдать оружие. Не подчинились этому приказу всего пять офицеров (история сохранила имена лишь четверых из них — Федоренко, Стефанов, Бер и Берг). Они покинули крепость и, преодолев неплотное окружение, что говорит о слабости германского осадного корпуса, 18 дней пробирались по тылам противника. Пройдя около 400 километров, офицеры по одним данным, добрались до Вильно, а по другим — вышли в расположение русских частей под Минском. За этот подвиг всем пятерым были пожалованы ордена Владимира 4-й степени с мечами и бантом. 

Этот случай показал, что кольцо окружения было неплотным и при наличие боевого духа часть гарнизона могла прорваться к своим. Случаев успешного прорыва крупных частей и соединений войск из окружения было немало. Так неоднократно действовали немцы, да и русские. Но во всем огромном гарнизоне нашлось все пять храбрецов, которые решились на такой шаг! Это хороший пример падения боеспособности царской армии.

Вечером того же дня в Новогеоргиевск прибыл сам кайзер Вильгельм II — прибыл, как и подобает триумфатору, в сопровождении высших командных чинов германской армии. Германский император Вильгельм телеграфировал греческой королеве о том, что после взятия крепости германскими войсками взято в плен 90 тыс. пленных и 1500 орудий. Германцы несколько преувеличили число пленных и трофеи. Известно, что на вооружении крепости стояло 1680 орудий, что часть изъяли в полевые войска. Военный историк Керсновский даёт такие цифры: «В крепости потеряно 1096 крепостных и 108 полевых орудий, всего 1204». При этом часть артиллерийского парка крепости германцы перебросили на Западный фронт, и они в итоге снова стали трофеями, но уже бывших союзников России по Антанте. Уже после окончания войны французы выставили эти русские пушки в Париже. 

Русская армия понесла большой урон в живой силе. В исторической литературе, которая затрагивает этот вопрос, встречаются преувеличенные цифры — до 100-120 тыс. человек. Наиболее распространенной в отечественной литературе является цифра в 80 тыс. пленных. Списочный состав гарнизона Новогеоргиевска насчитывал 1547 офицеров, 490 врачей и чиновников, 119335 нижних чинов. К ним можно прибавить остатки отступающих русских частей. Но необходимо вычесть определённое число дезертиров, отставших от отступающих частей. В Новогеоргиевской крепости сдались полки 58-й, 63-й, 114-й, 119-й пехотных дивизий, всего 16 полков полного состава. В плен к немцам попало 23 генерала! 

Таким образом, потери царской армии пленными в Новогеоргиевске в 1,4 раза превысили общую сумму потерь пленными во всей русско-японской войне 1904-1905 гг., а по количеству плененных генералов падение Новогеоргиевска стало самой крупной потерей для русской армии в течение всей Первой мировой войны. Падение мощнейшей крепости Российской империи стало трагическим апофеозом Великого отступления 1915 г.

Краткие итоги Великого отступления

22 августа русские войска оставили крепость Осовец. 26 августа эвакуировали Брест-Литовск и Олиту, а 2 сентября — оставили с боями и Гродно. Фронт стабилизировался на линии Рига — Двинск — Барановичи — Пинск — Дубно — Тарнополь. Россия потеряла 15% территории, 30% промышленности и около 10% железных дорог. 

Падение Новогеоргиевска имело целый ряд последствий как для ситуации на фронте, так и для государства в целом. У германского командования высвободились 3 дивизии, которые усилил 10-ю армию. Русское Верховное командование, удручённое падением Новогеоргиевска и Ковно, приняло решение эвакуировать Брест-Литовск. Хотя, по мнению ее коменданта В. А. Лайминга, при разумном расходовании продовольствия крепость была способна обороняться от полугода до 8 месяцев. В результате произошла вереница военных катастроф — падение и сдача сильнейших крепостей Ковно, Гродно, Брест — Литовска, пленение многих десятков тысяч русских солдат. Если в июне 1915 г. русская армия понесла страшные потери в результате яростных и упорных боев, то в августе — в результате массовых сдач в плен. 

Русская Ставка была в растерянности. Приезжавший в сентябре 1914 года в Ставку генерал Алексеев был «поражен царящей там неурядицей, растерянностью и унынием. Оба, и Николай Николаевич и Янушкевич, растерялись от неудач Северо-Западного фронта и не знают, что предпринять». Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич не справился со своей задачей. В таких условиях государь Николай II решил отстранить великого князя и сам встать во главе армии. Как писал Керсновский: «Это было единственным выходом из создавшейся критической обстановки. Каждый час промедления грозил гибелью. Верховный главнокомандующий и его сотрудники не справлялись больше с положением — их надлежало срочно заменить. А за отсутствием в России полководца заменить Верховного мог только Государь». 

Стоит отметить, что в этот же период провалился план Ставки на «возрождение атмосферы общенародной войны 1812 года». Решение Ставки Верховного Главнокомандования об организации эвакуации населения западных областей вглубь России резко ухудшило и так неблагоприятную социально-экономическую и национальную ситуацию в России. Все дороги Литвы и белорусского Полесья вмиг были заполнены бесконечными вереницами повозок и толпами беженцев. Они смешивались с отступающими войсками, сильно мешая их перемещению, и создавали атмосферу деморализации и обреченности. Огромная волна обнищавших, озлобленных беженцев: русских, евреев и поляков захлестнула центральные губернии России. Общее число беженцев в Центральную Россию достигло к концу 1915 года 10 миллионов человек. Партизанского движения в тылу германской армии по образцу 1812 года не получилось. Зато власти организовали огромную миграционную волну, которая станет одной из предпосылок государственной катастрофы 1917 года. 

«Ставка не отдавала себе отчета в том, — отмечал историк Антон Керсновский, — что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит заботиться и об их пропитании. … Множество полуголодных людей, особенно детей, погибло от холеры и тифа. Уцелевших, превращенных в нищий деклассированный пролетариат, везли в глубь России. Один из источников пополнения будущей красной гвардии был готов».

«Из всех тяжких последствий войны, — заявил 12 августа 1915 года на заседании правительства главноуправляющий земледелием Александр Кривошеин (один из сподвижников П. Столыпина), — подстегивание эвакуации населения — явление самое неожиданное, самое грозное и самое непоправимое. И что ужаснее всего — оно не вызвано действительной необходимостью или народным порывом, а придумано мудрыми стратегами для устрашения неприятеля. Хороший способ борьбы! По всей России расходятся проклятия, болезни, горе и бедность. Голодные и оборванные толпы повсюду вселяют панику, угашаются последние остатки подъема первых месяцев войны. Идут они сплошной стеной, топчут хлеб, портят луга — крестьянство все более громко начинает роптать. … Я думаю, что немцы не без удовольствия наблюдают это «повторение 1812 года»».

Тяжёлые поражения русской армии вызвали восторг в германской прессе и обществе. Германские бюргеры устраивали торжественные манифестации и шествия со знаменами, плакатами и скандируемыми выкриками: «Russland Kaput!» Русскому поражению бурно радовались в Турции. Однако на самом деле германские победы не привели к стратегическому перелому в войне. В течение лета 1915 года русская армия оставила Галицию, Литву и Польшу, то есть не только утратила все приобретения кампании 1914 г. но и потеряла уже собственные земли. Но стратегический план по разгрому русской армии не удался. Россия продолжала борьбу. Русская армия избежала масштабного окружения и осенью 1915 года ответила рядом контрударов. Положение же Германии и её союзников с каждым месяцем ухудшалось. Ресурсы Центральных держав были скуднее, чем у Антанты, затяжная война неизбежно вела Берлин, Вену и Стамбул к поражению. 

Германская армия не смогла добиться решительной победы и в сентябре 1915 года остановила наступление. Сыграли свою роль несколько факторов: 1) ожесточенное сопротивление русской армии, которое привело к тяжёлым потерям германских и австро-венгерских войск. Германцы и австрийцы оплатили свои победы на Восточном фронте весьма дорогой ценой. К примеру, прусский гвардейский корпус только за лето 1915 года понес на Восточном фронте потери в 175% личного состава, то есть был фактически уничтожен почти два раза. Германские войска были утомлены и не могли развить успех. 

2) Явное нежелание части германского генералитета наступать далее вглубь России. Многие боялись повторить опыт Наполеона и Карла XII. Германская армия могла завязнуть на колоссальных просторах России и потерпеть поражение на Западном фронте. 

3) Всё более увеличивающаяся протяженность коммуникаций для снабжения германской армии, ухудшение дорожной сети в глубине России и приближение осеннего периода дождей и зимы, что резко ухудшало возможности по передвижению и ведению активных боевых действий. Германские пехотные офицеры с каждой неделей наступления оценивали русские позиции как все более тяжелые для атаки и требовали все более продолжительной артиллерийской подготовки.

4) Стало ясно, что стратегический замысел по окружению и уничтожению основных сил русской армии провален. Требовался новый план. 

Источник: topwar.ru